Page 52 - ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ, ОПАЛЁННЫЕ ВОЙНОЙ

гетто в Белыничи. После расстрела евреев у нас, он пришел на могилу. Его родителей звали
Вэлька и Сара. Сара работала в магазине. Вэлька делал кирпичи, у него было что-то вроде
фабрики. Дочь Соня жила в Ленинграде.

Гирша зашел сперва к моему отцу. Отец просил Гилю не ходить на могилу, обещал
проводить в лес к партизанам. Но Гиля очень хотел посмотреть на могилу. Там лежала вся
его семья.

Гиля не был похож на еврея и немцы бы никогда не догадались кто он, если бы свои не
выдали. Неподалеку копал картошку один наш эсьмонский мужик Астась Батища. Его брат
был начальником полиции. Рабинович побежал в лес, но мужик распряг лошадь из плуга и
верхом догнал Гилю. Астась связал мужчину и с братом отвез в Белыничи. Рабиновича,
конечно, расстреляли, а Астасю дали награду – пуд соли. Он потом после войны 12 лет
отсидел, вернулся, был бригадиром в колхозе. Так за 16 килограмм соли человека продал.
Говорят, Рабинович просил отпустить, говорил, что свои же люди, не чужие. Астась так
всю жизнь и прожил в деревне.

Когда немцы отступали, полицейские уехали с ними. Мы слышали, как немец-
переводчик говорил: «Мы то домой, а эти куда?». После войны полицейские не вернулись,
что с ними, не знаю. Евреи тоже больше в местечке не жили.

После войны приехал с фронта брат Гили Рабиновича Шмуйлик – сын Вэльки. Я до
сих пор жалею, что его не встретила и не рассказала, как погиб его брат. Знакомые
эсьмоновцы, встретив Шмуйлика, не решились рассказать ему прямо правду сами и отвели
к жене Астася. Они надеялись, что та не выдержит и все ему расскажет. Но женщина,
конечно, ни в чем не призналась, не повинилась и так жаловалась на жизнь, что Рабинович
даже ей денег дал. Так ему никто и не рассказал о предательстве.

В августе 1941 г. было расстреляно 106 жителей деревни. На месте их захоронения был
установлен памятник».