Page 63 - ЖЕНСКИЕ СУДЬБЫ, ОПАЛЁННЫЕ ВОЙНОЙ

выходили. Но она всё равно не унималась: не могла больше терпеть рабского к себе
отношения и поэтому всячески бунтовала. Гнали нас как-то по Берлину, а Катя увидела
немца, идущего к нам навстречу, вытянулась в струнку, пристукнула своими
деревянными башмаками и прокричала “Хальт Гитлер!”. Так она дразнила немцев.

Затем нас отправили в город Альтётинг. Там мы жили в бараках, шили и штопали
носки, портянки, латали штаны и халаты пленных.

С приближением фронта немцы стали беспокойнее. Вскоре они собрали свои
пожитки и хотели уехать куда-нибудь. А наш барак решили взорвать. А вот шеф кухни
был добрый и сказал: «Пускай живут!».

Освободили нас американцы. Затем пришли и русские. Я очень хорошо помню,
сколько было радости, когда увидели советских солдат и услышали родную речь. Все
плакали навзрыд, целовались и обнимались друг с другом: нам не верилось в то, что мы
свободны, что не нужно больше бежать под окрики фашистов на работу и унижаться
перед ними.

После освобождения мы ходили в концлагерь, находившийся недалеко от того места,
где содержались мы, чтобы посмотреть в каких условиях содержались советские
военнопленные.

До самого освобождения в лагере работал крематорий, и чёрный едкий дым часто
застилал город. Мы узнали, что людей отправляли в печь на специальном транспортёре.
А иногда делали так: нагоняли полную комнату людей, пол которой был смазан чем-то
скользким, закрывали её и раздвигали пол. Ещё нам рассказывали, что с людей снимали
кожу, а из неё потом делали сумки и ремни.

После Победы мы ещё некоторое время оставались в городе Альтётинге. Теперь уже
мы раздавали немецким старикам, женщинам те отрезы полотна, сукна, которые когда-то