|
Одуванчик
У дороги расцвёл, распушился
Одуванчик. Машина прошла –
Он порывной душой спохватился.
Разлеталась по ветру душа.
Опустится на землю боится …
О душа человека – степной
Одуванчик – высоко стремится
От дыханья доски гробовой.
Слово золотое
Рожь созрела – слово золотое –
Так земля свій голос подает.
Слово золотое – не пустое –
На ветру взволнованно поет.
Может быть, Россия в нем созрела –
Та, что заглушили. Не спеша
Я его услышал – и запела,
Встрепенулась русская душа.
Пой, моя душа, во всю стихию,
Золотому слову подпевай,
Обретай исконную Россию
И нигде родную не теряй.
***
Сгинь в очистительных веках…
А.Блок
Стала бы вера призваньем!
Жил бы, как в речке вода:
В темном колодце сознанья
Спит христианства звезда.
***
Я обошел степную дымку
Всех ковылей…едва живой,
Разгоряченный, сплю в обнимку
С прохладно-песенной травой.
В лицо неторопливо дышит
Букет ромашки полевой,
Букет подсолнуха и вишен,
Налитых сочною зарей.
В груди встречаются биенья
Земли и сердца моего –
Взошли расточки вдохновенья
С благословения Его.
Пусть громыхает гром известий
И ветерков порхает рой.
Я сплю и превращаюсь в пестик
Одной ромашки полевой.
Могилев
Печальный город Могилев
Преображается порханьем
Снежинок, сотканных дыханьем
Заиндевевших облаков.
Медведи белые холмов
В полях окрестных вырастают,
И солнца проблески гуляют
Во тьме студенческих умов.
И при отсутствии дворцов
Сумел велением чудесным
Мгновенно сделаться небесным
Хозяин стареньких дворов.
И я во след за ним готов,
Сметая серые былинки,
Лететь в объятия снежинки,
На зов пленяющих веков.
Журавли надежд
О журавли моих надежд!
И вас прекрасных распугали
Деянья злобные невежд:
Все птицы призраками стали.
Когда последняя из них –
Моя любимая – пропала –
Я оказался средь чужих
Людей из камня и металла.
Я смерть взывал коснуться век,
Закрыть глазам ослепшим вежды:
Какой я, право, человек,
Когда безмолствуют надежды?
И равнодушия свинец
Небес призывы заглушает,
И певчий памяти птенец
Мне журавлей не возвращает.
***
Невыразимую печаль
Пытаясь выразить словами,
Он шел неспешными шагами
В едва мерцающую даль.
Что его мучило, влекло,
В колодце памяти плескалось –
Глубокой тайной оставалось,
Но объяснения нашло
В мгновенной смерти средь дорог:
К надгробью уронив цветок,
Прощенья у него просила
Та, что его, отправив в даль,
В невыразимую печаль,
Все ж от себя не отпустила. |