Біяграфічная даведка
Пліндоў Алег Назаравіч
 |
Пліндоў Алег Назаравіч нарадзіўся ў 1923 годзе на Кругляншчыне. Напярэдадні вайны скончыў СШ №1 у Магілёве, добраахвотнікам пайшоў на фронт. Ваяваў на Заходнім, Калінінскім і ІІІ-ім Беларускім франтах. Перанёс кантузію і цяжкае раненне. |
За праяўленыя мужнасць і адвагу ўзнагароджаны двума ордэнамі Айчыннай вайны, двума медалямі “За адвагу”. Усю вайну вёў дзённік, фрагменты з якога былі апублікаваны ў “Зары над Друццю” напярэдадні 50-годдзя Перамогі, а потым — у “Народнай газеце”. Закончыў філалагічны факультэт Магілёўскага педінстытута. |
|
 |
|
 |
|
| Усё жыццё працаваў на педагагічнай ніве. Адзначаны медалём “За працоўную доблесць”, знакам “Выдатнік народнай адукацыі”. У 1980 годзе Алег Назаравіч стаў лаўрэатам прэміі камсамола Магілёўшчыны. Аўтар трох паэтычных зборнікаў “Я бы мог погибнуть в сорок третьем», «Рукопожатие», «Отставший от стаи». Памёр 20 кастрычніка 2024 года. |
|
Да вашай увагі некалькі вершаў Алега Пліндова і фрагменты з дзённіка. |
|
| Забота Не забыть в моей жизни Всех победных боев. Присягали Отчизне — Откликались на зов. Штурмовали мы доты, И трудились не зря. И была лишь забота, Что не взять их нельзя. У обелиска Стар ветеран, И хвори в его теле. Но в мае Каждый год идет сюда. Стоят в шеренге, Как солдаты, ели. Над обелиском Высится звезда. Колышет ветерок Военные полотна, Как будто Извинения прося; И слышит ветеран В разноголосьи Своих друзей Погибших голоса. Атака В атаку мы поднялись С предутренней зарёй. Я в мыслях обращаюсь К земле своей родной. И на стерне увядшей Под топотом сапог Сошлись мы в рукопашной – И прямо рогом в рог! Средь боевого гула И хлестких взрывов мин Осколком садануло – И я упал один. Вокруг несносный запах От выжженной стерни. А я у смерти в лапах Лежу в своей крови. Без медсестры сердечной, Чтоб кровь остановить. Лежать бы здесь мне вечно И немца не добить! Меня в санбат отправят, И там врачи спасут. Когда чуток поправлюсь, На фронт я попрошусь… Рубцы на теле Горжусь тобою, Край ты мой любимый – Поля, леса, озерная краса! Давно забыто, Как свистели мины, Ворчали грозно пушек голоса. Заплыли илом, Заросли траншеи; От дзотов грозных – Жалкая труха. И там, где раньше, Пули только пели, Теперь я слышу птичьи голоса. А вот рубцы на теле не исчезли: Они всегда отметина войны У тех людей, Что к дзотам молча лезли… Наград дороже им теперь они! На привале На пригорке, на привале Спят солдаты – так устали. Шишка, падая в пилотку, Не мешает спать в охотку. Лес шумит, как будто дышит, Канонады рокот слышит, И относит этот гул, Чтоб подольше взвод соснул. Великие Луки Простой кружок на школьной карте. Мой город скромен, прост на вид. Он, как пловец, на водном старте Над самой Ловатью стоит. Исконно русская природа. Она всегда мне дорога. Отсюда в новые походы Пошел с разведкой бить врага. Я помню жарких рук пожатья Всех тех, кто в бой со мною шли. Немало их, как будто братья, В рядок на кладбищах легли. И я без лишних сантиментов Не вправе тех забыть бойцов. За всех погибших с монумента Матросов смотрит в даль веков. Родная земля Не мыслю Беларуси без села, Без Нарочи и Беловежской пущи; Когда же у меня душа светла, Без радости не мыслю и без грусти. Не мыслю Беларуси без опушки, Окутанной в предутренний туман; Ее не представляю без кукушки, Пророчащей мне правду иль обман; Тянусь душою я к твоим березам, Взбежавшим на высокий косогор, И от волненья проступают слезы, Когда гляжу на луговой простор. Любое сердце тронешь ты красою. Леса твои все тайны берегут… Всю жизнь свою любуюсь я тобою, И все-таки никак не нагляжусь! |
|
«28 ноября 1942 года. Идет бой за город. Высоты, примыкающие к Лукам с запада, в белых барашках снарядных разрывов. Наши батареи стреляют уже с юго-запада. Штурмовики хищно кружат над окутанным дымом городом. Содрогаются от канонады стены землянок. Шум в воздухе приободряет тех, кто на земле. Отзвуки далеких боев приходят к нам легкими шумами и гулами. Они нам мало чего говорят, внося путаницу и в ориентации. Ясно только, что город обходят. Восточная часть его, фронтальная, изувечена артиллерией нашего дивизиона. Пехотинцы лезут на Сергиевскую Слободу. Северные пригороды – одно пепелище…»
(Фрагмент дневниковых записей артиллерийского разведчика Олега Плиндова, сделанных в боях за Великие Луки). |
|
| Желание Край родной! Он – край труда и славы. Краше стали наши города. Но не может время нас заставить Позабыть военные года! Я судьбой доволен, Но мне мало: Хочется постичь красу берез; Пережить накал страстей вокзалов, Радость встреч и расставанья слез; Одолеть преграды и ненастья, Почему желаю – не пойму: Край обнять и умереть от счастья, Ожить вновь – Все от любви к нему! Наливай, старшина! Так и тянет сказать: — Наливай, старшина! Со столетьем ушла, Громыхая война. Не скупись, наливай Фронтовые сто грамм. Свои раны и боль Ни за что не отдам! Не делюсь, не отдам Почерневший окоп; И пилотку храню, Что сползала на лоб, Когда полз я змеей К амбразуре врага; Подавала сигнал Мне ракеты дуга. Не скупись, наливай, Если жив, старшина! Не щадила нас всех Эта злая война. Выпить, право, не грех Фронтовые сто грамм, Веру в старых друзей Ни за что не отдам! Есть у меня надежда… Есть у меня надежда, Что больше войны не будет И падать на землю будет Не атомный пепел – снег. Есть у меня надежда, Что станут добрее люди, Что станет терпимей время, Что станет теплее век. Есть у меня надежда, Что в радости или горе Объединятся страны Разных материков. Есть у меня надежда, Что будем лишь только спорить, Есть ли хоть признак жизни В созвездии Гончих Псов? |
|
«Обычно автомат носил на груди, а тут развернул за плечи. Подходя к штабу, возвратил автомат на прежнее место и чуть не обомлел: на стволе была вмятина, приклад расколот. В него угодила разрывная пуля… Начальник штаба сказал, что я в рубашке родился.»
(Фрагмент из дневниковых записей Олега Плиндова) |
|
| Ах, какая ж ты любовь… Ах, какая ж ты любовь, Сладкая отрава! Ты – и радость, и беда, И позор, и честь. Если кто-нибудь решил, Что любовь – забава, Это, значит, для него Так оно и есть! Не любите никогда Мрачно и натужно: Без улыбок нет любви, Что не говори. Если кто-то посчитал Все это ненужным, Это, значит, что он сам Создан без любви! Идут года Идут года, дряхлеет тело. Очки. Морщины, полнота. И шевелюра поредела. И вера в лучшее — не та. Люблю теперь осенний дождик, Милей теперь в багрянце сад. Пора минувшее итожить И оглянуться мне назад. А что с эротикою делать?! Решать тут надо неспеша: Хотя стареет мое тело, Но не состарилась душа. Я нежность перейму у Феба, И крест поставлю на вино. К несчастью, ангелом я не был, Но стать им — я мечтал давно! Районная газета Мой старый друг, Районная газета, Скажу и в будни, В праздничные дни: Прими привет От земляка-поэта, И со страниц Меня ты не гони! В твоих строках — Дела всего района, В моих строках — Души и свет, и тьма, Но все смешалось В сумке почтальона — Ведь мы с тобой Давно одна семья! Мне дороги Всегда твои страницы: Свежи они, Правдивы и нужны. Оттуда смотрят Мне родные лица, И дует ветер — Ветер новизны! Игорю Шкляревскому Белыничи — ваш изначальный путь: Неброский домик, розы у крылечка, А под горою с камышами речка С названием бурлящим вроде — Друть. Она ведь связь меж тем, что было там, И что теперь вам временем открыто; Со всем, что пережито и забыто, И от чего не оторваться вам. Бывало, летом ливень мял луга, Хлестал по монастырской крыше плетью, Сгонял базар, но вскоре многоцветьем Над Друтью рдела радуги дуга. От детских впечатлений не уйти. А следом в жизни бури вас трепали. Любовь и счастье, беды и печали Вы повстречали на своём пути. Но сердцу дорог детства теплый луч, Оно как будто заплуталось где-то. Вот и опять вас здесь встречает лето, Приветно плещет под горою Друть. |
|
Тамара КРЮЧЕНКО, корреспондент областной газеты «Гомельская праўда»: «Военные стихи Олега Назаровича без броских рифм, без претензий на оригинальность. Они ценны своей сутью, сотканы из лично пережитого. И воспринимаются как зарисовки Великой Отечественной. Впрямь, уникальный он, неповторимый человек». Міхаіл РАДОЎСКІ, адзін са школьных вучняў А.Н.Пліндова: «Асабіста я цаню Алега Назаравіча, як паэта, як чалавека і настаўніка з вялікай літары. Ніколі не забудуцца яго ўрокі роднай мовы, уменне зацікавіць кожнага. А як ён любіў дзяцей, якія самі пачыналі складаць першыя вершаваныя радкі. Усяляк іх падтрымліваў. Памятаю, як мне ён паказваў адмоўныя адказы з рэдакцый самых вядомых газет і часопісаў, дзе было напісана: «На жаль, вашы творы да друку не падыходзяць», і рабілася разборка чаму. І тады пачатковец пачынаў разумець: калі ўжо Пліндову далі «адлуп», то мне, тым больш, трэба працаваць і працаваць над словам…» |
|