Вижу ежедневно, как живет пехота, и думаю каждый раз: вот еще мученики! Вечно они в земле. Хлеба им почему-то перепадает по триста граммов. Махорки нет – перекурили весь хмель и мох, который только был. Сидит такой солдатик, трет теркой три картофелины в воду, с кожурой – чтобы, значит, крахмал сохранился, кисель получается…
Батареи коверкают Луки. Включилась в какофонию разрушения и наша батарея, неудачно послав снаряд – первый – в свой блиндаж. Пехотинцы ворчали…
Вижу разный народ. Есть и пижоны, натянувшие на тело фортовые трофейные костюмы, но больше тут серенькой русской солдатской массы. Позавчера убило двоих, искавших картошку в полях, близко к немцам. Но все равно ходят. Так уж повелось.
Три месяца стоит фронт у Лук.