Лужи воды. Одежда и валенки намокли. Окопы брошены; валяются винтовки, противогазы, вещмешки, боеприпасы. Все исковеркано, искрошено, изломано снарядами. Грязно, черно, мертво. Из ям слышны стоны раненых.
…У немецкого дзота земля  устлана трупами. В грязных маскхалатах валяются убитые немцы.
Во всем – следы хаоса, разгрома, уничтожения. Что-то рвется, трещит, свищет. Кто-то издали в дикой боли просит: «Пристрелите!..»
«Юнкерсы» шли в пике. Затем вой летящих бомб, и ожидание… Непередаваемое…
Пехота (уже который раз!) неудачно пытается наступать. Много потерь. Лежат тела людей, отдавших самое дорогое – жизнь за город Великие Луки. Мне бы хотелось, чтобы в таких же развалинах, в такой же крови лежал какой-нибудь прусский Тильзит.
…В наступательном порыве наша батарея отличилась необыкновенной дерзостью: просто выкатывалось на метров тридцать-пятьдесят от цели орудие и она подавлялась…